В 1584 г. рядом с землями села Нахабина, около речки Болдинки, находилось поместье служилого человека Семена Недовардова, в которое входили пять бывших деревень: «Пустошь, что была деревня Болдина на речке на Болдинке... Пустошь, что была деревня Домнино... Пустошь, что была деревня Немчинова, а Демихова тож.. Пустошь, что была деревня Малинки... Пустошь, что была деревня Бузуновское... И всего Семеновского поместья Недовардова 5 пустошей, а в них пашни паханой середней земли 8 чети, да перелогу и лесом поросло 116 чети, сена 70 копен». Был ли он занят где-то далеко на государевой службе, или просто не имел средств, чтобы нанять кого-то для обработки пожалованной ему земли, и вынужден был отдать ее на оброк сыну боярскому Ивану Кургановскому. «Сын боярский» — это не дитя, а служилый человек боярина, который находился на ступень выше рядового дворянина. Но и он, как видим, смог обеспечить обработку менее чем десятой части земельных угодий, которые зарастали лесом или иногда распахивались от случая к случаю.
Двадцать лет спустя настало Смутное время, когда брат на брата шел войной. И не упоминаются больше ни Семен Недовардов, ни боярский сын Иван Кургановский. Земля осталась без хозяина, стала «порозжей» и вернулась в ведение царского Поместного приказа. Но надо было расплачиваться с новыми служилыми людьми, и пошла она вместо денег в поместье другим владельцам, и не одному, а двоим сразу. Каждый из них хотел преуспеть, чтобы опередить совладельца и в конечном итоге стать единоличным хозяином. Нанимает ли он попавшего под руку «делового человека», или переводит крестьянина из своей дальней вотчины, но теперь впервые за четыре десятилетия в имении появляется «живущая» деревня, поделенная между двумя хозяевами. Соответственно делится пополам между ними и каждая пустошь. Одному из них удалось более — он поставил новую деревеньку на одной из своих пол-пустошей:
«За Микитой Воробиным в поместье по государевой грамоте 124 г. пол деревни Болдиной на речке Болдинке, деревня Ширя на речке Нахабинке, пустошь Малинки на суходоле, пустошь Базуновская на суходоле, пустошь, что было село Чюриково на суходоле; всего деревня с полудеревней и 7 пустошей» (РГАДА. Ф. 1209, оп. 1, е.х. 9806).
Почти все эти же названия, за исключением деревни Шира, фигурируют и у другого помещика: «За Семеном Жеребцовым в поместье пол деревни Болдино на речке на Болдинке, а в ней двор помещиков, живут деловые люди, п. Домнина, п. Малинки, п. Безуновское, пустошь, что было сельцо Чюриково, пустошь Старые, пустошь Семенково; всего пол деревни да 7 пустошей».
Но не удалось им сохранить своих людей, и в следующей книге, переписной 1646 г., где учитывались не земля, а количество крестьян, уже не повторяется название этого имения. Возможно, их людей сманил более богатый сосед Алексей Елизаров Самарин, основавший в верховье речки Болдинки деревню Новую, Исаково. Но в конечном итоге и она, и пустующие болдинские земли оказались в имении знаменитого боярина Бориса Ивановича Морозова, а после его смерти перешли снова в Поместный приказ. Долгие годы они никому не отдавались. Лишь в 1730 г., при императоре малолетнем императоре Петре II село Павловское с деревнями, в числе которых была и деревня Болдино, пожаловано генерал-прокурору Павлу Ягужинскому, после смерти которого досталось его вдове, вышедшей замуж за генерала Бестужева-Рюмина. В 1743 г. она была осуждена и сослана в Якутск. Крестьяне Павловской вотчины посчитали себя свободными и пытались отказаться от уплаты подушной подати. Их волнения продолжались 10 лет. В 1753 г. присланная в Павловское военная команда собрала крестьян из всех деревень и 728 человек были биты плетьми, избежали наказания только дети и преклонные старики. Вероятно, и болдинские крестьяне стали участниками этих событий и жестокого наказания.
Деревня была небольшой. В 1744 г., по сведениям 2-й ревизии, в ней было 35 ревизских душ (в том числе 14 в детском возрасте), во время 3-й ревизии в 1762 г. — 34 ревизских души. Не изменилось положение и после передачи крестьян наследнику Сергею Павловичу Ягужинскому. Он основал в селе Павловском суконную мануфактуру, и крестьяне приписанных деревень затрачивали немало сил для поддержки предприятия своего хозяина, находясь частью на оброке, а частью отрабатывая барщину. Деревня словно застыла в своем развитии — в 1800 г. в ней, как и прежде, числилось 11 дворов, 36 душ мужского и 38 женского пола.
В конце концов С. П. Ягужинский влез в долги и был вынужден передать свое имение вместе с фабрикой в Государственную мануфактур-коллегию. Но перед этим, в мае 1800 г., он выделил из имения деревню Болдино и продал владельцу сельца Опалихи, действительному статскому советнику Юрию Алексеевичу Николеву. 5 мая дача деревни Болдиной была обмежевана и передана новому владельцу. Но через несколько лет она вместе с крестьянами исчезает из поля зрения. Тем временем Николев стал Новороссийским губернатором, а сельцо Болдино по ревизским сказкам 1834 г. уже числится за госпожой Грязовской с 7 дворовыми людьми и 12 крестьянскими дворами с 37 ревизскими душами. В ее владении упоминается мукомольная мельница на речке Нахабинке при сельце Болдине. В 1839 г. имение по купчей перешло к малолетней дочери гвардии поручика Андрея Александровича Грушецкого. При ней господский дом не использовался, и в последующие годы двое дворовых умерли, один отпущен на волю, двое переведены в Москву и двое в Калужскую губернию. В 1843 г. опустевший господский двор со 100 десятинами земли был продан московскому купцу, мануфактур-советнику и почетному гражданину Ивану Ивановичу Усачеву. За прежней владелицей осталась «живущая» деревня с 204 десятинами земли.
В 1850 г. деревня с 39 крестьянами принадлежала подпоручице Анне Андреевне Мансуровой, а сельцо купца Усачева, населенное только в летнее время, записано под названием Новинки. К сожалению, нам не удалось проследить дальнейшую историю деревни и сельца Болдино. Возможно, что А. П. Щербинина, пожертвовавшая деньги на строительство церкви в Нахабино в 1860 г., владела деревней Болдино. Уставной грамоты об освобождении крестьян этой деревни не обнаружено. В 1884 г. упоминается как землевладелец деревни Болдинки купец Осип Никанорович, названный попечителем нахабинской земской школы. По сведениям 1890 г. при сельце Болдино числилась дача госпожи Тулиновой, в деревне Болдино, в 6 верстах от волостного центра Павловской Слободы, проживало 5 человек.
Когда строилась Московско-Виндавская железная дорога, ее линия прошла по соседству с Болдином, но железнодорожная станция, основанная в 1902 г., была названа по селу Нахабино. В полосе отчужденной для железной дороги земли, за речкой Болдинкой (на бывшей земле деревни Болдино), к 1911 г. появились дачи Кондрашевой, Матюхина, иностранца Рота, в 1913 г. к ним добавляются имена Рябикова, Таранова, Шестоперова, Поля де Труа и Жюля Ватрема. Несколько далее, около пруда на речке Болдинке, согласно воспоминаниям местных жителей, была большая усадьба Телепнева с деревянным домом, украшенным нарядной резьбой и поставленном на каменном цокольном этаже. Близ станции появляются и первые предприятия: у пересечения речки Нахабинки с железной дорогой — кирпичный завод Ивана Яковлевича Рота, на котором трудились 50 рабочих, а на правом 6epery речки Болдинки (на бывшей нахабинской земле) шелкокрутильная фабрика французского подданного Александра Биллиона, на которой работали более 150 женщин и девушек. Содержались они на «хозяйских харчах», но в остальном хозяин, пользуясь беззащитностью работниц, грубейшим образом нарушал и без того грубое российское законодательство. В то время, как в России уже был установлен законом 11,5 часовой рабочий день, на этой фабрике он начинался с 4 часов утра и продолжался до наступления темноты, а заработная плата была намного ниже, чем на окрестных фабричных предприятиях. По сведениям 1912 г., на фабрике числились 12 рабочих-мужчин и 312 женщин, в 1917 г. — более 400 человек.
После революции шелкокрутильная фабрика была закрыта, а в 1921 г. ее помещения и болдинские дачи были переданы Нахабинскому Военно-инженерному полигону. Дальнейшее развитие этой территории проходило уже в составе села, затем рабочего поселка Нахабино.