Первые сведения об этом селении, расположенном близ впадения реки Истры в Москву-реку, донесла до нас разъезжая грамота 1504-1505 гг., которая определяла границы Московского и Звенигородского удельных княжеств :
«А из Москвы реки рекою Истрею вверх: направе, в Горетовском стану, земля великого князя сельца Дурневского, да великого князя деревня Обрядово, да деревня Теребихинская, да Бекетовская деревня, да Степановското села земля…»
Перечисленные деревни не сохранились, а название Дурневское прослеживается в истории нашего села вплоть до революции. Суффикс и окончание «вское» свидетельствуют о прежней принадлежности сельца важному человеку, но исторические документы того времени не содержат сведений о вельможе по имени «Дурень».
В середине XV в. в этой местности находились «Петровские Константиновича деревни на Истре», которые великий князь московский Василий Темный в 1462 г. завещал своей жене. Имя Петра Константиновича, происходившего из рода князей Добрынских, хорошо известно в истории Московского государства в период княжеских междоусобных войн. Находясь на службе у Московского князя, он занимал должность воеводы в городе Дмитрове. С его именем связано происшествие на свадьбе князя Василия в 1427 г., когда именно Петр Добрынский сорвал золотой пояс с Василия Косого, сына звенигородского князя. Это событие послужило поводом для начала междоусобной войны за московский престол. Двое братьев Петра Добрынского изменили великому князю, приняли участие в его захвате и ослеплении, но Петр Константинович сохранил почетное положение, а пятнадцать лет спустя, имея высокую должность московского тысяцкого (руководителя городского ополчения), бежал в Литву. Его имение было отобрано и перешло в собственность государя, который упоминает его в своем завещании. Вероятно, в память о неразумном поведении бывшего владельца на долгое время закрепилось за сельцом обидное название Дурневское.
Со временем утратилась уважительная форма этого названия. При Иване Грозном сельцо Дурнево было отдано в поместье и числилось «за Романом за Васильевым сыном Олферьева, да за Тимофеем Федоровым сыном Плещеева», которые управляли сельцом сообща. А десять лет спустя оно названо деревней Дурнево и записано раздельно — одна половина «за дьяком за Захарием за Григорьевым сыном Свиязевым в поместье», а вторая «за Кузьмой за Петровым сыном Шипилова».
По описанию 1623 г. деревня вновь числится поместьем, теперь за князем Василием Селиховским и за Иваном Апухтиным. Тогда здесь были два помещичьих двора, где жили «деловые люди», а также 4 крестьянских и 10 бобыльских дворов (всего 21 душа мужского пола). Вскоре владельцы вновь меняются — «жеребей» Апухтина достался Андрею Васильевичу Хилкову, а две трети оказались за Селиховским и думным дьяком Федором Федоровичем Лихачевым.
Наибольшую активность в расширении своего имения проявил Ф. Ф. Лихачев, который дослужился до должности царского печатника. Он приобрел по соседству из дворцового села Ильинского несколько пустошей на речке Липенке и основал деревню на пустоши Булатово-Бузланово. В 1643 г. царский печатник, выдав свою дочь замуж за князя Ивана Семеновича Прозоровского (1613-1670), дал ему в приданое свой «жеребий» в сельце Дурневе. Иван Семенович почти всю жизнь провел в походах, но это не помешало ему округлить полученное имение, выкупив треть сельца, принадлежавшую князю Селиховскому. В 1646 г. сельцо писано за двумя владельцами: «За стольником князем Иваном Прозоровским в вотчине, что ему дал в приданое тесть его печатник Федор Федорович Лихачев, полдеревни Дурневы на реке Москве. Всего в его половине 20 дворов крестьянских, людей 40 человек. За князем Иваном Ивановым Хилковым (родственником прежнего владельца — Авт.) пол деревни Дурневы, 10 дворов, в них 19 человек». Позже князь И. С. Прозоровский выкупил часть сельца, принадлежавшую Хилкову, а когда Ф. Ф. Лихачев принял монашеский сан, он объединил в своих руках сельцо Дурневское и деревню Бузланово. В 1665 г. в сельце была построена деревянная церковь во славу Тихвинской иконы божией матери, с которой, по семейному преданию, была связана одна из побед его отца. При ней были устроены придел Петра и Павла и придел Николая Чудотворца, и бывшее сельцо по церковному приделу получило название село Петровское.
Князья Прозоровские принадлежали к военно-служилому сословию. В Смутное время Семен Васильевич Прозоровский, отец нашего владельца, особенно отличился при защите от шведского войска города Тихвина, трижды в опасные моменты назначался осадным воеводой в Москве (1616, 1618, 1637), с 1646 г. возведен в боярское звание, до 1654 г. принимал участие во многих походах. Его сын Иван Семенович был полковым воеводой, в 1645-1646 г. приводил к царской присяге население Нижнего Поволжья и на Тереке, командовал войсками при взятии литовских городов Вильно и Ковно, удостоен боярского звания и руководил Владимирским судным приказом. В 1667 г., направленный воеводой в Астрахань, он взял с собой всю семью, оставив в Москве только старшего сына Петра, находившегося на придворной службе. В 1670 г. он возглавил оборону Астрахани против Степана Разина, но бунтовщики овладели городом благодаря измене стрельцов. Раненый в бою воевода был захвачен в плен и сброшен с городской стены. Из бывших при нем сыновей остался в живых только младший, Борис, получив увечье ноги. По возвращении в Москву мальчик был принят как герой и в 10 лет удостоен звания стольника.
После кончины отца село перешло к его детям, Петру и Борису Прозоровским. В 1678 г. за ними значились: боярский двор, в котором проживали 3 человека, 28 крестьянских и 9 бобыльских дворов. В деревнях Бузланово и Аринино, входивших в состав имения, значились еще 12 крестьянских и 5 бобыльских дворов. Когда младший брат приобрел село Знаменское-Денисьево на другом берегу Москвы-реки, Петр Прозоровский стал единоличным владельцем в своем имении.
Пользовавшийся влиянием при дворе, он в 1774-1776 гг. по указу царя Алексея Михайловича был назначен дядькой к царевичу Ивану и самым доверенным человеком к царевичу Петру, с 1779 г. стал боярином.
Придворный вельможа стремился богато обставить свое владение для приема важных гостей. В селе были построены деревянные хоромы из четырёх башен, соединенных между собой галереей, около Москвы-реки были вырыты два пруда для украшения усадьбы и разведения рыбы, от регулярного сада по склону обрыва спускалась к прудам дорожка-терраса, обсаженная липами. В 1684-1688 гг. строится церковь Успения Пресвятой Богородицы с приделами Петра и Павла и Николая Чудотворца.
«В 1688 году мая в 12 день святейший патриарх пошел в свое село Дмитровское и оттуда в 14-й день мая на освящение церкви в вотчину к боярину Петру Ивановичу Прозоровскому. А святили в 15-е число. И благочестивейший царь Иван Алексеевич (брат Петра I) был с царицею (Прасковьею Федоровною — Авт.) и царевною Софьею. А со святейшим были архимандриты Чудовский, Спасо-Богоявленский, а тамо приезжали Саввинский и Воскресенский». В богатом резном иконостасе церкви было 86 икон, из которых особенно ценились образ Спасителя и икона Божьей матери. В меньшем иконостасе из 22 икон был более древний образ Тихвинской Богоматери, подаренный в храм сестрами Петра I. И хотя церковь сменила название, престольным праздником осталась Тихвинская неделя.
Скупые строки переписных книг свидетельствуют о расширении хозяйства. В 1704 г. в селе кроме двора вотчинника записаны двор приказчика, двор конюшенный с 11 людьми, двор скотников, три двора ткачей, двор кузнецов, а всего в имении, вместе с 66 крестьянскими дворами в Петровском и в деревне Бузланово, насчитывалось 260 жителей «мужеска пола».
Последствия тяжелой войны против Швеции сказались и здесь. В 1709 г. в имении осталось крестьян 50 дворов, людей в них 208 человек, «да 16 дворов пусты, людей в них было 28 человек. Взято в солдаты 25 человек».
Петр Иванович Прозоровский пользовался большим доверием у Петра I за его честную и бескорыстную службу в интересах государства. В 1689 г. Петр I, придя к власти, доверил ему приказы Большой Казны и Большого Прихода. В 1696 г., уезжая за границу, он включил П. И. Прозоровского в число троих самых доверенных лиц для управления государством. После поражения под Нарвой царь в письме поручил Прозоровскому переделать на деньги всю драгоценную серебряную посуду, хранившуюся в Оружейной палате. Нужные деньги царь получил, но когда позже пожалел о сокровищах, Прозоровский ответил, что сохранил все ценности, а использовал сумму, сбереженную на случай нужды еще в те времена, когда он был казначеем при царе Алексее Михайловиче. А потом показал царю свою тайную кладовую. «Только не погневайся, государь, с договором: не брать с собой Меньшикова и не открывать ему сей тайны, а то он размытарит... Тут же он отверг и предложение царя о вознаграждении: «Мне не надо... моя дочь и без того нарочито богата будет.
Его дочь Анастасия Петровна (род. в 1665 г.) была с 1685 г. замужем за князем Иваном Алексеевичем Голицыным. Но село Петровское П. И. Прозоровский только в 1710 г. отдал в качестве приданого князю И. А. Голицыну, и с тех пор оно двести лет принадлежало членам этой семьи, владевшей 5 тысячами крепостных крестьян в разных губерниях России.
Анастасия Петровна была в дружбе с царицами, числилась первой статс-дамой, а от Петра I получила шутливые звания «светлейшая дочка» и «князь-игуменья». Тем не менее, в 1718 г. за недонесение о царевиче Алексее она была подвергнута телесному наказанию и удалена, но в 1722 г. получила прощение и возвращена ко двору. После ее смерти в 1729 г. князь И. А. Голицын отдал имение своим детям Федору и Алексею. По разделу оно досталось Алексею, а по смерти его стал владельцем Федор Иванович Голицын (1700–1759), дослужившийся до чина генерал-майора.
Напротив села Петровского через реку Москву находилось село Знаменское-Денисьево, которое Борис Иванович Прозоровский в 1718 г. подарил дочери Петра I Елизавете. Став царицей, она пожаловала это имение своему фавориту графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, а 12 июля 1749 г., при поездке в Саввино-Сторожевский монастырь, остановилась в Знаменском-Денисьеве и посетила село Петровское. В память об этом на почетном месте в большой столовой петровского дворца хранился мраморный барельеф с изображением императрицы работы французского мастера Вассе. Впоследствии село Знаменское-Денисьево купил у Разумовского новый фаворит императрицы И. И. Шувалов, после оно досталось его сестре, вышедшей замуж за следующего владельца села Петровского, генерал-поручика Николая Федоровича Голицына. Так Знаменское-Денисьево возвратилось к Голицыным и принадлежало им вплоть до отмены крепостного права.
Материалы Генерального межевания отмечают в 1766 г. в селе Петровском 53 крестьянских двора, 134 души мужского и 130 женского пола: «Село на горе, по левой стороне Москвы реки и по обе стороны безымянного оврагу и речки Липенки по правую сторону. На речке мельница мушная об одном поставе. Церковь каменная, господской дом деревянной. Лес строевой сосновой, дровяной березовой и липовой. Крестьяне на оброке».
Затем имением владели вдова княгиня Прасковья Ивановна и ее сын камер-юнкер Федор Голицын (1751–1827) (ЦИАМ. Ф. 92, оп. 3, е.х. 974). Его биография типична для выходца из дворянской знати: в молодые годы длительное пребывание за границей, по возвращении – служба при дворе, где он достиг должности камергера и звания тайного советника. Человек высоко образованный, он в 1795–1803 гг. был попечителем Московского императорского университета.
Богатство Голицыных, их родственные связи со многими влиятельными вельможами, заграничные путешествия и знакомство с культурными ценностями Западной Европы меняли отношение нового владельца к собственной подмосковной усадьбе. Его не устраивал построенный за столетие до этого деревянный «замок» из четырех башен, соединенных галереей. Как и в Архангельском, здесь на многие годы растянулись работы по переустройству усадьбы. Перед старым домом, выдержанным в духе готической архитектуры, были построены в том же стиле два кирпичных парадных флигеля и внушительный конный двор, рядом с которым строятся из кирпича двухэтажные служебные флигели. Прежде чем снести деревянный дворец, строится сравнительно небольшой зимний дом из дерева и кирпича, напоминающий широко распространенный в то время тип дома с мезонином, позади него — оранжереи для диковинных южных растений.
Экономические примечания 1800 г. совпали со временем реконструкции усадьбы: «Село Петровское князя Федора Николаевича Голицына. Дворов 43, крестьян 202 души мужского и 206 женского пола. Церковь каменная Успения пресвятой Богородицы с приделами Петра и Павла и Николая чудотворца. Дом господской каменной о двух этажах со службами, при нем сад регулярной. Фабрика полотняная о 10 станах, на оной выделка производится временно. На речке Липенке раструсная мельница о двух поставах.
Во оном селе ярмонка бывает июня 26 числа, в день Тихвинской Божией матери, и съезжаются на оную из ближайших селений обыватели и торгуют разного рода хлебом и всякими жизненными и харчевыми припасами и прочими для крестьянства нужными товарами.
Крестьяне на господской пашне, промыслы имеют частью извозом. Живут посредственно зажиточно. Женщины упражняются в прядении льна и поскони и ткании холста». (ЦГВИА. Ф. ВУА, е.х. 18861).
Судя по этому документу, главный дом мог быть построен до 1800 г. Жили в нем только в летнее время. Известная по книге М. М. Голицына надпись: «Мая 24 1807 года въехал в Петровский дом К.Ф.Г.» (князь Федор Голицын) могла быть связана с переездом из зимнего дома или с окончанием очередных работ по переустройству дворца: по хозяйственным документам Голицыных известно, что они продолжались в 1820-х гг., когда плотники под руководством архитектора Петра Посникова строили балкон в лоджии и настилали в доме узорный паркет.
Положение крепостных крестьян изменилось в худшую сторону после 1766 г. в связи с переводом их с оброка на барщину. Кроме них хозяйство обслуживали более 50 дворовых людей — горничные в доме, конюхи, скотники, садовники, столяры и другие. Для их пропитания выделялось скудное жалование. В то время как священник получал от князя 250 рублей, приказчик 50, работникам платили от 10 до 15, а женщинам независимо от специальности и умения — по 5 рублей.
В 1812 г. село и усадьба были заняты французским военным отрядом. Наиболее ценное имущество было заблаговременно упрятано в подземном склепе под церковью. Убытки помещика ограничились лишь повреждениями обстановки во дворце и разгромом оранжереи. Гораздо тяжелее отразились бесчинства захватчиков на положении крестьян, о чем свидетельствует переписка приказчика Макарова с князем Ф. Н. Голицыным в 1813 г.: «Я не баловник крестьянам, — докладывал приказчик, — но истинно рапортую, что всего оброка по нынешним обстоятельствам взыскать никак невозможно. Они разорены и разграблены так, что у редкого есть чем поправиться. Сена нет, скота мало, лошади все обобраны, птицы совсем ни у кого не осталось пера… Притом некоторые из крестьян просили позволения продать последнюю корову». Ответ хозяина не сохранился, но через две недели приказчик сообщил: «Вашего благородия резолюция всем крестьянам на сходе прочтена, и оную выслушав, с превеликим огорчением плакали — майской половины (оброка – Авт.) 1812 года остается в неуборе малая часть, сентябрьская и майская половина сего 1813 года обложены и приказано старосте собирать». (РГАДА. Ф. 1289, оп. 3, е.х. 66).
Теперь крестьяне в имении были разделены на две группы, барщинных и оброчных, сменявшихся каждый год. Барщинные крестьяне должны были четыре-пять дней в неделю работать в хозяйстве помещика. Оброчные освобождались от этих работ, могли заниматься промыслами, уходить на заработки в город, выплачивая князю 70 рублей ассигнациями (около 20 рублей серебром) с каждого тягла. для ухода на заработки они получали специальные паспорта — «билеты», и благодаря этим документам на 1843 г. мы впервые узнаем целый ряд фамилий петровских крестьян:
«Куликов Федор, Филатов Яков, Гусевы Герасим и Дмитрий, Плоховы Захар, Василий и Александр, Рыбаулины Никита, Николай и Алексей, Сорокины Антон, Илья Кирилл и Федор, Склемин Федор, Мазовы Александр и Феоктист, Полуянов Федор, Зудилины Ефим, Петр и Константин, Юрасовы А. и Яков, Родионов Максим, Козловы Алексей и Петр, Сухов Константин, Байков Иван, Монин Иван, Дерюгин Ларион».
Всего в списке названо 16 фамилий, из них почти все имеют место в селе и в настоящее время. (Там же, е.х. 151).
Хозяйство Ф. Н. Голицына было опутано долгами, с которыми удалось разобраться его старшему сыну Ивану Федоровичу. Следующим владельцем стал его брат Михаил Федорович Голицын (1800-1873). В молодости привлекавшийся к суду по делу декабристов и оправданный за отсутствием доказательств, впоследствии он был предводителем дворянства Звенигородского уезда, попечителем крупнейшей московской больницы, но мало отличался от окрестных помещиков. Документы вотчинного архива Голицыных рисуют некоторые отрицательные подробности жизни в Петровском до отмены крепостного права. Таково было время, и дворяне спокойно повышали оброк со своих крестьян, не чурались денежной выгоды даже, казалось бы, при самых благих пожеланиях. Так, в 1829 г. М. Ф. Голицын отдал на четыре года московским купцам Вандергюхту и Претру «на обучение ремеслу» 25 мальчиков и 5 девочек в возрасте от 11 до 15 лет. За каждого из них купцы должны были ежегодно платить помещику по 96 рублей ассигнациями (значительно больше, чем оброк, взимавшийся с крестьянской семьи-тягла). А в договоре указывалось, что дети должны находиться «в полном послушании и повиновении»: «Буде кто из мальчиков или из девочек окажется ленивым или дурного поведения, то вольны они (т. е. купцы — Авт.) определить такового на время в наказание к другой какой-либо свойственной их летам тяжелой работе». (Там же, е.х. 133).
С другой стороны, М. Ф. Голицын одним из первых в уезде на свои средства открыл в селе Петровском в 1857 г. частную школу, о чем докладывал в духовную консисторию священник сельской церкви, согласившийся вести преподавание совместно со своей женой. Занятия проходили в доме священника. В первый год в школе обучались 35 детей из Петровского, Бузланова и соседнего села Знаменского. Три года спустя М. Ф. Голицын приобрел 90 книг Евангелия и приказал раздать в крестьянские дома, при этом велел старостам следить, чтобы крестьяне по вечерам собирались в этих домах для благопристойного чтения.
В 1870 г. князь купил для школы помещение бывшей фабрички — одноэтажное, деревянное с каменными столбами, крытое дранью, холодноватое и сырое. В первые годы сменилось три учителя. Учительницей в 1876-1882 гг. была Надежда Андреевна Кузьмина. Школа оставалась частной, на содержании помещика. В 1882 г. в ней не отмечено ни наглядных пособий, ни библиотеки, а в школе числилось 70 учащихся (в младшем классе 9 мальчиков и 11 девочек, в среднем 27 мальчиков и 11 девочек, в старшем — 7 мальчиков и 5 девочек) в возрасте от 8 до 13 лет. Большинство ограничивалось обучением в младших массах, а окончили школу в том году 4 мальчика и 4 девочки. Но ее деятельность приносила свои плоды: в 1899 г. в селе записаны грамотными или учащимися 51% жителей мужского и 23% женского пола.
Почти в каждом дворе крестьяне занимались разнообразными промыслами. Те, что были побогаче, торговали сеном, уходили в кучера и извозчики, один даже числился «фабрикантом». Остальные плели из камыша сиденья для стульев, занимались токарным и слесарным ремеслом: вытачивали палки для зонтов, делали замки для мебели. Многие уходили на заработки в город. Но и это не помогало избавиться от нужды. В подворной описи весной 1854 г. указывалось, что в 15 дворах нет хлеба.
Неудивительна поэтому высокая заболеваемость и смертность во время эпидемий. Несколько лет в селе действовала небольшая лечебница, в деле которой сохранились некоторые сведения. В 1848 г. 9 крестьян умерло от холеры (о женщинах и детях сведений не имеется). В 1854 г. только за три месяца переболели малярией 10 человек, «глазным воспалением» 21 человек, золотухой 23 человека, заболели дизентерией 93 и умерли 7 человек.
По последней ревизии 1859 г. в селе Петровском числились 261 ревизская душа и в деревне Бузлановой — 115. Видимо, при проведении реформы 1861 г. многие крестьяне отказались от земельного надела, чтобы не платить выкуп. Согласно Положению, в Звенигородском уезде минимальный размер крестьянских наделов был установлен не менее 2 десятин. Князь М. Ф. Голицын выделил крестьянам села Петровского и деревни Бузланово на 252 душевых надела только 504 десятины земли, оставив за собой более 900 десятин пахотных и лесных угодий. И после освобождения десятки крестьян трудились на господских полях и в парке, сначала как «временнообязанные», а затем как наемные работники.
К 1877 г. крестьяне выкупили свои наделы и стали их полными собственниками. К этому времени количество крестьянских дворов возросло с 55 до 92, а население в 1877 г. составило 320 человек мужского и 340 женского пола. Уже в это время 23 крестьянских хозяйства не обрабатывали землю и почти в половине из них недоставало скота, так как на все село имелись только 61 лошадь, 68 коров и 63 головы мелкого скота. Помимо домашних промыслов 53 мужчины и 30 женщин уходили из села в поисках работы на стороне. Любопытно, что старые промыслы прядильщиц уступили место плетению вожжей, которым в селе занимались 41 женщина и только трое мужчин.
В 1868 г. на месте бывшей мельницы при селе Петровском была основана бумаготкацкая фабрика купца Василия Степановича Некрасова с оборотом 3 500 рублей, которая использовала водяное колесо 5 сил, десяток разных станков и механизмов, 80 веретен. В 1872 г. на этой фабрике работали только четверо мужчин, одна женщина и 10 малолетних. Но подавляющее большинство «отходников» искали более доходную работу в Москве или подальше от дома. Впоследствии, в 1897 г. это предприятие упоминается как шерстопрядильная и ткацкая фабрика торгового дома Циммер и Ковалева.
В 1899 г. в селе Петровском числилось в наличии в 112 дворах 705 человек (360 мужского и 345 женского пола), а также отмечены 28 отсутствующих семей, в которых состояло 88 человек. Из наличных обрабатывали землю своими силами 66 хозяйств и с наймом соседей — 42 семьи. В 20 хозяйствах совсем не было скота, еще в 29 не было лошади или коровы. Зато подавляющее большинство жило за счет промыслов: из мужчин 113 человек работали на дому и 84 человека уходили на сторону, из женщин в своем селении занимались 83, на стороне 29 человек. При этом 15 зажиточных хозяев использовали труд наемных работников, а всего на 112 дворов приходилось 138 изб площадью в среднем 52 кв. аршина (26 кв. м) и 193 холостых постройки.
Последним владельцем усадьбы был Александр Михайлович Голицын (1840–1918), которого называли «старым князем». По его указанию была построена в парке часовня на месте первой деревянной церкви во имя иконы Тихвинской божией матери. В зимнем доме проживал его брат, генерал-от-кавалерии и гофмейстер Михаил Михайлович Голицын. Он небезуспешно занимался историческими исследованиями, составил труд о родословии князей Голицыных в 1897 г., в 1912 г. издал книгу «Петровское», в которой собраны сведения о владельцах села с XVI в. Поскольку «старый князь» почти все время проводил в своем кабинете, всеми делами в имении занимался его молодой племянник князь Александр Владимирович Голицын, который оставил по себе самую добрую память у местных крестьян. Врач по специальности, человек добрый и отзывчивый, он в любое время готов был прийти на помощь больному в каждый крестьянский дом. В селе Петровском возобновила свою деятельность амбулатория, был устроен приют для неизлечимых больных, среди крестьян были организованы кредитное товарищество и потребительское общество. На попечении владельцев находилась сельская школа, которая из старого дома была переведена в одно помещение с лечебницей (после эпидемии 1897 г. крестьяне прозвали его «холерным домом»). В 1916 г. для школы было построено новое здание с четырьмя классными комнатами, прослужившее потом почти полвека, даже тогда, когда школа была преобразована в восьмилетку. Старожилы села много лет спустя вспоминали яркие впечатления от сельских праздников, особенно в дни Тихвинской ярмарки, когда в усадьбе собиралось крестьянское население, устраивались веселые карусели, а молодой князь и его жена не скупились на подарки для детей и взрослых. Его жена устроила мастерскую, где охотно обучала крестьянских женщин и девушек искусству шитья и вышивания, во время Первой мировой войны организовала пошив белья для раненых воинов. После Февральской революции, по словам старожилов, А. В. Голицын, при Временном правительстве, стал одним из комиссаров Звенигородского уезда. Однако осенью 1917 г., после крестьянского схода, поддержавшего требование о конфискации помещичьей земли и имений, он оставил Петровское, а в 1918 г. эмигрировал из России. Впоследствии он жил в Америке, как опытный специалист занимался врачебной практикой, был лечащим врачом композитора С. В. Рахманинова в последние годы его жизни.
В Петровском был избран сельский совет, первым председателем которого стал И. Ф. Гусев. Местный крестьянин В. И. Демин стал одним из комиссаров Звенигородского уездного исполкома.
В 1918 г. в бывших усадьбах «Петровское» и «Степановское» была организована детская колония Краснопресненского района Москвы, в которой в 1921 г. состояло 180 воспитанников, а в летнее время их число увеличивалось до 400 человек. Для их трудового воспитания за колонией были закреплены 0,5 десятины огорода на территории степановской усадьбы. Из воспитанников колонии впоследствии А. Г. Антонова работала в институте им. Мечникова, Н. Г. Гурова была учительницей в Петрово-Дальневской семилетней школе. После колонии с 1923 по 1930 г. во дворце действовал дом отдыха. Хозяйственные постройки усадьбы и «зимний домик» в 1922 г. были переданы Московскому институту инфекционных болезней имени И. И. Мечникова.
В мае 1922 г. из Звенигородского уезда был выделен Воскресенский уезд с центром в городе Воскресенск (ныне Истра). Село входило в Павловскую волость, которая была передана в Воскресенский уезд. В 1930-х гг. его стали называть Петрово-Дальнее, но в течение всего довоенного времени во многих даже официальных документах оно называлось Петровское. В 1924 г. население составило 784 человека, но на 181 крестьянский двор приходилось только 90 лошадей и 165 коров.
Кустари, изготовлявшие на дому изделия из металла, в конце 1920-х гг. объединились в Петровско-Бузлановскую промартель и создали общую мастерскую. В 1930 г. 11 крестьянских хозяйств объединились в колхоз. Среди его организаторов были первый председатель колхоза Д. В. Макаров, А. Г. Булов, А. Ф. Юрасова, А. М. Козлова. Уездная газета «Истринская стройка» часто обращалась к теме коллективизации. В апреле 1931 г. в ней сообщалось, что в Петровском охвачены коллективизацией 33% крестьянских хозяйств, в Буланове 38%. В феврале колхозы селений Бузланово и Петровское договорились с правлением Петровско-Бузлановской промартели на ремонт сельскохозяйственных орудий. Но объединение усилий налаживалось с трудом. Как сообщалось в газетной заметке, «прошел февраль, март, а ремонт не начат».
На основании газетных материалов прослеживаются первые шаги молодого коллективного хозяйства: «28 апреля Петровский промколхоз Луч выехал в поле. Промколхоз состоит из 68 бедняцко-середняцких хозяйств. Пахотной земли 66 га. Эта земля будет вспахана исключительно лошадьми, которых имеется в наличии 13». (Истринская стройка. 1931, № 27).
Несколько месяцев спустя сообщается о дальнейшем росте хозяйства и его организационном укреплении: «Петровский промколхоз Луч к началу 2-й большевистской весны имел всего 14 хозяйств, к концу компании увеличился до 73 хозяйств. Должен засеять по плану 53 га, засеяно 64 га, закончив посев на 10 дней раньше срока. Успешно прошли уборочная и прополочная компании. Проработали постановление Наркомзема о распределении доходов по трудодням и отвергли кулацкое распределение по едокам. 12 лучших колхозников объявили себя ударниками и 15 новых хозяйств вступили в колхоз. Ершов С. П.» (Там же. № 51, 15 сентября).
В 1932 г. почти все крестьяне стали членами колхоза. На колхозном поле появился первый трактор, присланный шефами — коллективом Тушинского аэродрома. Материальная база колхоза упрочилась после объединения его с промартелью, которая наряду с выполнением государственного заказа по изготовлению мебельных замков обеспечивала в колхозе строительные работы, оперативный ремонт и изготовление простейшей земледельческой техники. В корне изменились и основные направления в крестьянском земледелии, которое прежде ограничивалось зерновыми с урожайностью сам 4 и картофелем с урожайностью сам 6.
Теперь значительный доход давало выращивание огурцов и капусты. В 1939 г. колхоз имел 200 парниковых рам и с каждой собрал по 19,5 кг овощей, теплица площадью 100 кв. м дала по 130 огурцов с каждого метра, а с 1 га было получено 232 ц огурцов и 400 ц капусты. Строится теплица на 5 000 кв. м. Начали работать короткоструйные дождевальные установки, и с поливной площади собрали 27 тонн огурцов с га. В этом году колхозники засилосовали 350 тонн капустного листа — ценного молокогонного корма. Колхоз имел самое большое в районе стадо из 36 коров и получил по 2 306 л молока за 8 месяцев. В январе был отстроен новый скотный двор на 100 голов, оборудованный автопоилками.
Ориентация хозяйства на овощеводство, организация поливного земледелия, строительство парников и теплиц обеспечили устойчивые высокие урожаи. Колхоз «Луч» стал первым в районе «миллионером». В 1939 и 1940 гг. его овощеводы и животноводы были участниками Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В числе участников ВСХВ в 1939 г. были председатель колхоза Альперович, зоотехник Виноградов, доярка Сухова (Красногорский рабочий. 1940).
Проходивший в стране индустриальный подъем вызывал значительный отток работников из села, прежде всего мужчин. По переписи 1939 г. в селе Петровском числилось 627 крестьянских семей, в которых состояло 620 жителей мужского и 1 247 женского пола. В годы войны село недолгое время было в прифронтовой полосе, когда пришлось эвакуировать скот и зерно, но в дальнейшем многие крестьяне уходили на промышленные предприятия, и население значительно сократилось к концу военного периода. Тем не менее, в 1945 г. в колхозе «Луч» состояло 630 колхозников, а по результатам производства он оказался далеко впереди других колхозов, собрав урожай на 90 га зерновых, 65 га картофеля и 45 га овощей, восстановив парниковое хозяйство и большое по тем временам стадо из 93 голов крупного рогатого скота, в том числе 23 дойных коровы, приступив к разведению кроликов и птицеводству. Однако отток населения продолжался. В 1951 г. в селе оставалось 285 хозяйств с населением 860 человек.
Решающее значение имел принятый курс на развитие молочного животноводства. Закупленное небольшое стадо высокопродуктивных коров, разрастаясь, позволило получать рекордные удои молока. В 1950 г. за выдающиеся успехи, выразившиеся в получении 4 150–4 450 кг молока от каждой коровы, были удостоены звания Героя Социалистического Труда доярки Е. И. Козлова, И. И. Гетманская, Т. Ф. Сучкова и заведовавший молочно-товарной фермой В. А. Сорокин. В том же году к передовому колхозу были присоединены колхозы селений Ильинское и Глухово, и он получил название «Ленинский луч». Еще через несколько лет в него вошли Буланово, Никольское-Урюпино, Поздняково, Степановское, в 1965 г. — Дмитровское, Тимошкино и Грибаново. Достижения колхоза «Ленинский луч» были отмечены награждением его орденом Трудового Красного Знамени, звание Героя Социалистического Труда присвоено заведующей Петрово-Дальневской молочнотоварной фермы Н. А. Чобановой, передовой доярке Николо-Урюпинской МТФ В. П. Щербатых, выдающемуся организатору производства Т. С. Пряхину, председателю колхоза с 1953 по 1967 г. В связи с плодотворной работой по созданию элитного стада, которое использовалось для пополнения хозяйств Московской области и за ее пределами, колхоз был ежегодным участником Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства, принимал десятки делегаций из различных областей нашей страны и из зарубежных стран.
Согласно переписи 1970 г. в селе числились 244 колхозных хозяйства с 772 жителями и 78 рабочих хозяйств с 235 жителями. Новую жизнь в развитие колхоза в конце 1960-х — начале 1970-х гг. вдохнуло строительство жилья для колхозников. Перед въездом в село рядом с правлением колхоза вырос поселок Ленинский, застроенный удобными домами с квартирами в двухэтажном размещении, улицами уютных коттеджей и 3-4 этажных блочных домов. Если раньше молодежь уходила на городские работы или в отделение института им. И. И. Мечникова, то теперь она пошла в колхоз. Это отразилось на его хозяйстве: за десять лет молочное стадо выросло с 600 до 1 500 голов, а средние надои — с 4,5 тысяч до б тысяч литров от каждой коровы. В связи с большой работой по созданию элитного стада хозяйство преобразовано в племзавод-колхоз, успехи которого были известны далеко за пределами Московской области.
Изменился и облик села. В 1954 г. была разобрана последняя в селе соломенная крыша дома Т. И. Бойковой. На смену старым избам приходили добротные дома под шифером и железом. Но не поощрялись «излишества». Так, семье Плаховых, начавшей строить кирпичный дом, несколько лет не разрешали достраивать второй этаж. К этому времени на месте бывших барских огородов от самой усадьбы до кромки леса на севере вырос благоустроенный, утопающий в зелени поселок Мечниково. И бытовые условия в селе все больше приближались к городским. Подпорная плотина подняла уровень воды в Москве-реке, обеспечила новые места для купания и отдыха, открыла пешеходный доступ на луга правобережья.
Семилетняя школа, ютившаяся в крохотном «княжеском» домике с тесным коридором и четырьмя массными комнатами, всегда была преданным помощником колхоза. Ее пришкольный участок, созданный учителем биологии И. Е. Носковым, считался лучшим в районе, ученики из года в год выполняли многие работы на полях. Однажды на школьном празднике председатель колхоза Т. С. Пряхин объявил, что за отличную работу колхоз подарит школьникам пианино, как только школа получит новое здание. И он сдержал слово, когда в 1962 г. над селом поднялось пятиэтажное здание средней школы на 720 мест. А пианино стало достоянием старого домика, где много лет работала музыкальная школа. Петрово-Дальневская средняя школа, где последние четыре десятилетия работали только два директора — А. Г. Аверьянова и Л. А. Ласунина (бывшая выпускница этой школы) — не раз отмечалась за высокие показатели в учебной и воспитательной работе, в 1996 г. она одна из первых в районе удостоена статуса гимназии.
Долгое время сельский клуб размещался в упоминавшемся уже «холерном доме», но славился своей самодеятельностью и выступлениями на его сцене шефов — в том числе многих ведущих артистов Малого театра. Совместными усилиями колхоза и предприятия института имени И. И. Мечникова в селе построен дом культуры с зрительным залом на 600 мест, помещениями для культурно-массовой и кружковой работы. Большой вклад в его успехи внесла Наталья Ивановна Нестеренко, заслуженный работник культуры РСФСР, более 30 лет заведовавшая сельским клубом, а затем Домом культуры.
Сельская больница находилась в то время в Ильинском, занимая угол конного двора бывшей усадьбы. В 1980 г. она переведена в Петрово-Дальнее, где рядом с поселком Ленинским построено современное трехэтажное здание с больницей на 200 мест и поликлиникой. Сегодня Петрово-Дальневская сельская больница одна из лучших в области, имеет хорошо оборудованные лечебные и диагностические кабинеты, обслуживает работников предприятий и жителей более 10 селений. В ее коллективе рядом с ветеранами А. В. Лыскиной и В. И. Сорокиной трудятся много молодых специалистов.
Далеко не однозначно сказались результаты перестройки. Были сняты прежние ограничения, стало больше свободы, возродился интерес к духовной жизни населения. Образовалась община верующих, и богослужения проводили более двух лет в военной палатке. В 2000 г. «по милости божией» при поддержке руководства Красногорского района и местной администрации, благодаря стараниям жителей села выстроена деревянная церковь вблизи места, где стоял разрушенный храм. Настоятелем стал священник Сергий Попов. Теперь здесь регулярно проводятся богослужения, собирающие многих жителей.
Иначе сложилась судьба прославленного в недавнем прошлом племзавода-колхоза «Ленинский луч». За отказом от государственного субсидирования колхозов и совхозов последовал в 1992 г. закон об изъятии их земельных угодий в распоряжение администрации для распределения их в пользу нуждающегося в земельных участках населения, фермеров, других хозяйств. Когда колхоз лишился дополнительных средств и значительной части угодий, сверху был брошен лозунг о том, что находящиеся под угрозой банкротства колхозы и совхозы могут покрывать недостачу за счет продажи земли, воспользовавшись ею как товаром. К сожалению, по такому пути пошло и руководство племзавода-колхоза «Ленинский луч». В продажу пошли и земли, и племенной скот, мастерские и тепличное хозяйство, вследствие чего предприятие приходило все в больший упадок. В настоящее время в селе Петрово-Дальнее в собственности «Ленинского луча» осталось лишь здание Дома культуры. Правление перенесено в село Дмитровское, а от бывшего огромного коллектива осталось немного более ста членов колхоза.
Территория Петрово-Дальнего издавна привлекала своей живописной красотой и экологической чистотой. Но теперь ценность окрестных земель неимоверно возросла, и вместо фермеров и кооперативов на их территории развернулось едва ли не массовое строительство дорогостоящих коттеджей. По соседству с поселком Ленинским и Петрово-Дальневской участковой больницей организовался огромный коттеджный городок с роскошным зданием частной школы и физкультурно-оздоровительным комплексом «Ильинка». Нет сомнения, что новые строители привносят определенную пользу для благоустройства села. Рядом с петрово-Дальневской гимназией в последние годы построены великолепные здания муниципальной школы искусств и спортивно-оздоровительного комплекса, которые активно используются в ее учебно-воспитательном процессе. Совершенно новыми явлениями в жизни села стали традиционно проводимые в Петрово-Дальневском спортивно-оздоровительном комплексе фестивали спортивных и бальных танцев на Кубок Красногорского района, районные и областные соревнования по футзалу, в которых участвует команда Красногорского футзального клуба, успешно выступающая в высшей лиге.