Дворцовое сельцо Степановское впервые упоминается в раздельной грамоте 1504 г., определявшей границу между Московским и удельным Звенигородским княжествами по реке Истре. После Смутного времени Степановское было пожаловано в вотчину князю Ивану Урусову полностью запустевшим, а двадцать лет спустя его сын продал село с 17 крестьянскими и бобыльскими дворами патриарху Иосифу. Однако в 1656 г. царь Алексей Михайлович отобрал Степановское в дворцовую вотчину. В эти годы боярин Морозов основал на речке Белой у селений Ивановское и Обушково небольшие железноделательные заводы. После смерти Морозова его заводы, расположенные в Звенигородском уезде, были приписаны к Степановской вотчине, вскоре был построен еще один «молотовый» завод.
На этих небольших мануфактурах работали 23 наемных мастера и подмастерья, 100 крестьян трудились на добыче и доставке болотной руды в пустоши Ивакино Верейского уезда.
Вначале на заводах делали связное железо для строительства и различный рабочий инвентарь, а затем попробовали делать железные пушки, которые успешно прошли испытания. И как знак царской благодарности сохранилась в архивных документах запись от 20 июля 1673 г.: «Велено дать государева жалования пушечному мастеру, который делает пушки на Звенигородском железном заводе, Ермоле Федорову – 5 ведер вина, 3 барана, полоть ветчины, осетрик».
Любопытно описание главного из этих заводов, который составляли несколько больших амбаров: с печью «что плавят руду», «молотовой», «сверлишный, где просверливают пушки»; кузничный, медный, а также угольный и «казенный» для хранения готовых изделий и материалов. Для приведения в движения мехов, пушечного сверла, 25-пудового молота и подъема тяжелых изделий использовались водяное колесо и «сухие» колеса (ручные вороты), а перечень остального инвентаря ограничивался тяжелыми, более полупуда весом ломами, кочергами, клещами, топорами для рассекания крицы, кузнечными молотками. Из готовых изделий, хранившихся здесь в 1675 г., примечательны две пушки кованые общим весом 28 пудов и 12 литых железных пушек. Заводы скоро прекратили деятельность, исчерпав запасы болотной руды.
Опись села Степановского свидетельствует, что здесь были построены конюшни на 160 лошадей, двор для скота и домашней птицы, винокурня, житницы, погреба. Важное хозяйственное значение имели устроенные здесь пруды, сохранившиеся до нашего времени как памятники XVII в. На их строительство в течение нескольких лет сгонялись сотни плотников и землекопов. Девять больших плотин высотой от одной до четырех с половиной саженей перегородили русло речушки Свинорки и образовали каскад прудов протяженностью более полутора километров. Строились они не для украшения местности. Это были своего рода хранилища, куда живьем доставлялась рыба, отловленная как поблизости, так и за сотни верст от этих мест, на знаменитых рыбных ловлях на Оке. Каждый пруд имел свое особое назначение. В верхних мелких прудах разводились лини, караси, окуни и плотицы, а из самых глубоких один предназначался для стерляди, другой для щуки, третий — для лещей, язей, голавлей, окуней и плотиц. По указанию из Москвы рыба отлавливалась в нужном количестве и доставлялась из Степановского на так называемый Аптекарский двор, где сосредоточивались съестные припасы и другие товары для царского обихода.
Вот образец такого распоряжения: «Федору Черткову (приказчику с. Степановского. — Е. М.) велено прислать на Оптекарский двор 10 стерлядей по аршину и 3 четверти, 5 ушных щук; лещей, язей по 10 рыб; окуней, плотиц по 50 рыб, 2 судака, 2 линя, и велено ту рыбу прислать в бочках живую за два часа до свету».
Не только рыба поставлялась из Степановского. Так, например, сохранились указания: «Подьячему Емельяну Кириллову велено сварить в селе Степановском про обиход великого государя 3 пив мартовских: лехкого, среднего да похмельнее по 2 ведра, да приказных 2 пив по 10 ведер, да на расход 50 ведер», или новый приказ: «Прислать из Степановского к 28 числу 11 баранов молодых, а скоп (накопившиеся продукты. — Е. М.): сыры и яйца, и масло, и творог, и сметану всю, что есть».
К Степановскому «тянули» большие сенокосные и пахотные угодья, для работы на которых требовалось немало людей. В одном из амбаров для этих целей хранились 200 кос, 150 серпов, 53 сохи. Крестьянам небольшого села справиться с таким хозяйством было не под силу. Ежегодно сюда на целое лето пригонялись сотни крестьян из-под Каширы и Каргополя. Трудились они до поздней осени, получая алтын (три копейки) в день на пропитание да по рублю при возвращении домой. И нередко приходилось снаряжать экспедиции в эти города «с государевой грамотой о высылке к Москве беглых работников, которые сбежали из Степановского».
Неизвестно, бывал ли царь в Степановском, где на всякий случай были построены «для пришествия государя две избушки, промеж ними сени дощатые, печи в них ценинные (т. е. изразцовые. — Е. М.)». После смерти Алексея Михайловича с 1676 г. царем стал его старший сын Федор. Через год после прихода к власти он подарил Степановское князю Ю. А. Долгорукому за «понизовую службу», т. е. за расправу с восстанием Степана Разина в 1671 г.
Новый владелец, родственник и друг Б. И. Морозова, уже в 1627 г. служил стольником при дворе царя Михаила Романова, был близок Алексею Михайловичу, при котором возглавлял Приказ сыскных дел и Пушкарский приказ, не раз выступал воеводой и одержал ряд побед в войне против Польши; его сын Михаил был назначен «дядькой» к царевичу Федору. Неудивительно, что Федор не только пожаловал Ю. А. Долгорукого богатым имением, но и поручил ему Стрелецкий приказ, которому подчинялась основная воинская сила государства.
Когда умер Федор, на престол должен был вступить его младший брат, десятилетний Петр Алексеевич. Однако в результате стрелецкого мятежа власть перешла к царевне Софье. Ю. А. Долгорукий и его сын, выступавшие на стороне Петра, были убиты разъяренными стрельцами. Вдова Михаила с четырьмя малолетними детьми не могла заниматься этим имением, и оно скоро пришло в упадок. Уже через несколько лет в селе наряду с 18 крестьянскими дворами числятся 3 двора нищих, а к 1709 г. запустели девять дворов: «...и тех дворов вышеписанные люди ходят в разных местах по миру, а где ходят, про то неизвестно».
В 1763 г. Долгорукие продали Степановское помещику Белаго. У него село купила И. И. Бекетова, от которой оно с 1799 г. перешло к П. П. Бекетову.
Бекетов происходил из очень богатой семьи. В 24 года, став владельцем села, он имел звание обер-провиант-мейстера, впоследствии получил придворную должность камергера, однако большую часть времени жил в своем имении. Его брат, Платон Петрович, был одним из продолжателей дела передового просветителя Н. И. Новикова. Возможно, что его взгляды разделял в молодости и Петр Бекетов. При нем возводится в селе каменный двухэтажный дворец и, что встречалось чрезвычайно редко, строятся 12 каменных изб для крестьян. Проводятся некоторые изменения и в хозяйственной жизни, но узнаем мы об этом из скорбного письма, в котором сообщается об уроне, нанесенном французскими солдатами в 1812 году:
«Имею имение в Московском округе, селе Степановском. В заведении мельниц: водяную мучную (и крупу делала), ветряную мукомольную и пильную (доски и тес), имел пашню, скотоводство, оранжерею, разные мастерства: столяров, кузнецов, слесарей, бронзовщиков и пр. Все сие истреблено, строение разорено, изломано, инструменты разграблены и все без действия.
Дом господский и крестьянские все каменные. Дом на 40 саженях в 3 этажа весь разграблен, окна и двери истреблены, из-под печек выломано железо; кладовые, погреба, амбары, магазинный хлеб — все сие истреблено. Из скота и лошадей господских и крестьянских все истреблено».
Дом, разумеется, был восстановлен. Соперничая с соседними помещиками, Бекетов свез в Степановское более 150 дворовых, среди которых были и мастеровые, и прислуга, и музыканты крепостного оркестра, почти все — молодые парни и девушки, оторванные от родных семей. Прежний благодетель все больше превращался в тирана, на жестокие наказания которого неоднократно обращались с жалобами к властям его крепостные. Так, один из бывших музыкантов просился даже на военную службу, чтобы избавиться от хозяйского гнета. Бекетов отправил его на свой медный завод в Оренбургскую губернию, а властям сообщил, что «не желая более иметь у себя музыкального оркестра, и прочих бывших в доме музыкантов употребил по вотчинам своим к разным должностям».
Бекетов дожил до 70 лет и перед смертью в 1845 г. составил завещание, согласно которому имение должно быть представлено в распоряжение правительства для устройства богоугодного заведения. Однако немедленно нашлись родственники, претендовавшие на наследство. Восемь лет длилась тяжба. Наконец, в 1853 г. суд утвердил их права на имение, а через несколько лет они продали 429 десятин леса на сруб купцу И. О. Сушкину, оставшуюся же землю и сельцо с крестьянами — потомственному дворянину Я. А. Гречкину за 20 тыс. рублей серебром. Последними владельцами усадьбы были Богдановы.
После того как в России свершилась Февральская революция, многие из тех, кто ранее ушел на заработки в город, стали возвращаться домой в ожидании новых перемен. Портной А. В. Мухин, ставший в Москве большевиком, призывал односельчан к захвату помещичьего имущества. Но и хозяева не теряли времени, к осени они распродали почти весь скот.
Вскоре после Октябрьской революции усадьба была описана и перешла в собственность государства. Созданный в селе комитет бедноты под председательством А. В. Мухина разделил между бедняками оставшийся скот помещика и инвентарь, представленный допотопными сохами и деревянными боронами. Крестьянам, не имевшим своего двора, помогли построить новые дома. В бывшем господском доме была открыта детская колония, существовавшая до 1923 г. В послевоенные годы на его месте было построено новое здание для санатория «Истра».
В бывшем доме управляющего была открыта начальная школа, о первых шагах которой рассказывает учительница Т. Старостина: «Начинать пришлось не с обучения; надо было прививать детям навыки личного ухода за собой... Вечерами сидели за партами взрослые бородатые дяди, женщины и девушки. Читали букварь и первыми словами были: «Мы не рабы, рабы не мы...» С молодежью организовали кружок самодеятельности, показывались бытовые пьесы, где осуждались пьянство, суеверия».
В первые же годы после революции в селе был создан комитет взаимопомощи, который возглавил И. В. Мухин. Комитет оказывал денежную помощь крестьянам, заключал договоры с государственными предприятиями на коллективное выполнение работ, главным образом по перевозке грузов. Были приобретены несколько сельскохозяйственных машин для совместного использования. В 1928 г. группа крестьян объединилась в товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ), а осенью следующего года, когда в товарищество вступили все крестьяне, оно было преобразовано в колхоз имени С. М. Кирова.
Сейчас крестьяне села Степановского трудятся в племзаводе-колхозе «Ленинский луч». Удобство сообщения и живописные окрестности привлекают сюда множество дачников и туристов. Впечатлениями от здешних мест навеяны многие стихотворные строки и прозаические произведения известного советского поэта Леонида Мартынова, который с 1966 по 1980 г. отдыхал на даче в Степановском.
На территории бывшей усадьбы в послевоенные годы были построены корпуса Московской городской клинической больницы № 62 и поселок городского типа.